История создания группы растянулась на несколько лет и свое начало она берет от группы «Шторм», которая родилась в 2004 году благодаря союзу Николая Мосеева и Николая Антропова. Как оказалось, музыкальные пристрастия у парней были разные, один слушал и восхищался творчеством Высоцкого, второго вдохновляла группа «Калинов мост». Тем не менее, они нашли общие грани соприкосновения. Название пришло само, так как один был из семьи офицеров моряков, второй по жизни бунтарем и смутьяном. Первые десять песен, родившиеся на свет практически тут же, взволновали жигулевскую общественность. Не всем они пришлись по душе и выступления группы стали запрещать. Шторм, бушующей в сердцах молодых начинающих музыкантов, начал постепенно утихать. По одиночке они появлялись то тут, то там и даже становились призерами музыкальных конкурсов. Так Николай Антропов завоевал свою первую награду – I место в конкурсе поэтов- песенников – Снежный бард, как автор лучших текстов.
И именно в этот момент в Жигулевске ему стало тесно. До этого Николай Антропов успел получить образование, выучился актерскому мастерству при театре «Колесо», отыграл несколько сезонов и в 2008 г. уехал в Москву.
Об этом моменте он рассказывает сам:
- В Жигулевске работать по профессии я не мог. Да и дышать здесь было нечем. Идешь по улице, а из окон слышен один шансов – Лесоповал, Воровайки. Аж, до тошноты. Это гнетет. Но и столица не приняла меня с распростертыми объятиями. Многие едут туда за славой, за деньгами. Зачем ехал я, сам не понимал. Но очень быстро я понял, что мне придется вылезти из шкуры, чтобы устроиться на работу. Деньги, которые я с собой привез, быстро закончились, да и от друзей, которые приютили, надо было съезжать. Как сейчас помню, июль, жара Таганка, идет прослушивание. Разговорился с ребятами, которые ожидали прослушивания на улице и тут же сыграл для них пару песен. Меня услышали, вышли на улицу и записали на прослушивание самым последним. А я уже наобещал ребятам дать свою гитару. В итоге ко мне последнему она вернулась, пройдя семь кругов ада. Без одной струны, расстроенная. Но прослушивание я прошел. Потом еще одно, еще одно и в итоге проработав там полтора месяца, понял, что это не мое. Но мне повезло, я нашел себя в уникальном театре, он единственный подобный в России. Это Московский государственный историко-этнографический театр. Находится недалеко от метро Бабушкинское. В нем я работаю и по сей день. Руководит театром Михаил Александрович Мизюков, гениальный режиссер. С ним у нас сложились достаточно добрые отношения. Мы понимаем друг друга с полуслова. Он чувствует и видит меня насквозь и все роли, что предлагает, я понимаю, что они мои. Одна из любимых ролей Фрола Скобеева. Это такой плут, вроде Остапа Бендера. Сейчас я играю в спектакле «Как французы Москву брали». События происходят в пансионате для бывших военных, которые вспоминают эту войну. Я играю старика. Грим, одежда помогают вжиться в образ, но когда зрители узнают, сколько мне лет, удивляются. Я самый молодой актер в труппе.
Сегодня Николай бывает в Жигулевске редко, но в одну из таких редких поездок он встретил Андрея Тарана. Эта встреча возродила группу «Шторм», только с новым названием «Штурм». Как говорит сам Николай, группа мифическая. Ее как бы нет, но она есть. Ребята собираются то в Жигулевске, то в Москве, то в Питере. Отыгрывают концерты, участвуют в конкурсах или программах и разъезжаются по разным уголкам страны. Конечно, такой группе сложно существовать, но, тем не менее, она есть. И в выставочном центре «Народная галерея» она проводит свои творческие встречи уже второй год подряд.
Собирается небольшая аудитория, зато приходят те, кто искренне сопереживает авторам, кто понимает и ценит подобное творчество. Исполняют же они фолк-рок. Николай и сам признается, что его потянуло к корням. Захотелось вытащить из глубины веков что-то очень древнее, может даже языческое. Он пытается услышать душу народа и создать что-то свое. С этой целью он стал осваивать шаманское горловое пение, научился играть на шаманском бубне и варгане. Звуки этого погружающего в транс инструмента наполнили и стены галереи. И быть может, в тот момент немногочисленный зритель ощутил, через стихи Николая и звуки варган, эту мифическую душу народа.
Стихи Николая не обычны. Сродни Высоцкому они грубо без прикрас и масок высмеивают пороки общества. Но они и обнажают душу поэта. Да он и никогда бы не стал притворяться, чтобы понравиться другим. Он такой, какой есть. Откуда приходят к нему эти строки, или как они рождаются, он и сам не может объяснить, думает, что искать объяснение этому не нужно. Мы же не пытаемся объяснить Бога, просто принимаем как данность. Возможно, творчество это та тоненькая ниточка, что связывает нас с Богом, здесь, в этом бренном мире.
В разное время у нас по-разному относились к бунтарям и революционерам, но их творчество оставалось в веках, оно будоражило умы, побуждало совершать невероятные поступки. Кто знает, возможно, стихам Николая уготована именно такая судьба.
Юлия Рут
